|
Его мы знали бородатым,
А он безусым был солдатом -
От тех лихих сороковых.
И до волос своих седых
К нам относился он нестрого,
Как старший брат или отец,
Ведь он разведчик был от Бога
И судеб наших, и сердец.
И человек он был отменный,
А также сказочник чудесный,
Но не Перро иль братец Гримм;
Он всюду был, как гром небесный,
И сёк нас ливнем озорным
С лучистым именем своим.
|
|
Я хоронил фронтовика.
Не воевал я сам,
Но знаю я наверняка,
Как всё могло быть там...
Окоп, вгоняющий в тоску,
Откуда - вот беда! -
Не встать в атаку по свистку
Солдату никогда.
Друзья, склонившие чубы.
Прощальный залп.
Тридцатьчетвёрки, как гробы,
И - небосвод в слезах.
Уйдёт за дымный небосклон
Осиротевший взвод.
Догонит там солдата он,
Когда пора придет...
Я хоронил фронтовика,
Весной, не на войне...
- Живи, солдат, живой пока -
Так приказал он мне.
|
Памяти
Радия
Погодина,
командира разведвзвода
в танковой армии
штурмовавшей
весной сорок пятого года
Берлин
|
